В первые времена после Вознесения Спасителя центром духовной жизни Иерусалимской общины был дом Иоанна Богослова, а душой её были жизнь и служение Пресвятой Богородицы, как Матери Спасителя и Сына Божия, Которая воссияла как утренняя заря пред восходом Солнца Правды – Христа Спасителя.

Ещё до творения видимого мира Пресвятая Дева была предъизбрана Богом послужить спасению человечества. Ветхий Завет наполнен прообразами Девы – Матери Бога Вышняго. Так патриарх Иаков видел Её как лествицу, соединившую землю с небом. Пророк Моисей видел прообраз Божией Матери в купине, которая горела и не сгорала, - ибо Она рождает Свет и пребывает Нетленною. Давид видел Её как Кивот Живого Бога – «Воскресни Господи, Боже мой, Ты и Кивот святыни Твоей».

Величайший из пророков – Исаия, пророчески сказал: «Се Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис. 7, 14).

С Голгофского Креста Ее Сын – Господь наш и Спаситель Иисус Христос, принесший себя в Жертву за искупление рода человеческого, обратив Свой взор на предстоящую в навыразимой скорби Свою Пречистую Матерь, скорбь Которой была выше слёз и стенаний, Христос сказал Ей, указывая на любимого ученика: - «Жено, се сын твой» (Ин. 19, 26). Он не завещает Ей земных богатств, но завещает неизреченное сокровище – любовь, в лице ученика, ко всему, искуплённому Его Кровию, человечеству.

А любимому ученику Господь произнес со Креста: «Се Матерь твоя» (Ин. 19, 27) - «Вот Матерь твоя» - как бы говоря ученику Своему: - «Я ухожу из этого мира и оставляю тебе Матерь Свою. Благоговейно почитай Её, исполняй Её волю, призывай Её на помощь и Она будет твоим Утешением и Заступницей». «И от того часа поят Ю ученик во свояси» (Ин. 19, 27).

«Увы Мне, что вижду! Камо идеши ныне, Сыне Мой, а Мене едину оставляеши. Срыдайте Мне и сплачитеся горце, се бо Свет Мой сладкий и Учитель ваш гробу предается.

Душевную Мою язву ныне исцели, Чадо Мое; воскресни и утоли Мою болезнь и печаль: можеши бо, Владыко, елико хощеши, и творити, аще и погреблся еси волею.» (Канон на плач Пресвятой Богородицы, повечерие Великой Субботы.)

И Она, действительно, первой увидела Своего Воскресшего Сына.

Заповедь любви к Богу и людям и полное смирение Воле Божией, принятые Ею на Голгофе в последние минуты земной жизни Возлюбленного Сына – Господа, стали смыслом Её дальнейшей жизни.

О Своем назначении Она пророчески изрекла, услышав Благовестие из уст Архангела: - «Се Раба Господня, буди Мне по глаголу Твоему» (Лк. 1, 38), а затем, посетив праведную Елисавету в Горней, пророчески сказала о Своём предстоящем служении Богу и людям: - «От ныне ублажат Мя вси роди» (Лк. 1, 48).

Дионисий Ареопагит, приезжавший из Афин в Иерусалим, чтобы видеть Пресвятую Деву, писал ап. Павлу: - «Свидетельствуюсь Богом, что, кроме самого Бога, нет ничего во вселенной, в такой мере исполненного Божественной силы и благодати. Никто из людей не может постигнуть своим умом то, что я видел. Исповедую пред Богом: когда я Иоанном, сияющим среди апостолов, как солнце на небе, был приведен пред лицо Пресвятыя Девы, я пережил невыразимое чувство. Предо мною заблистало какое-то Божественное сияние. Оно озарило мой дух. Я чувствовал благоухание неописуемых ароматов и был полон такого восторга, что ни тело мое немощное, ни дух не могли перенести этих знамений и начатков вечнаго блаженства и небесной славы. От Ея благодати изнемогло мое сердце, изнемог мой дух. Если б у меня не были в памяти твои наставления, я бы счел Ее истинным Богом. Нельзя себе и представить большаго блаженства, чем то, которое я тогда ощутил.» (Стр. 1, Е. Поселянин. Богоматерь.)

Игнатий Богоносец, архиепископ Антиохийский, говорит в письме к Иоанну Богослову: - «Много жен у нас только о том и думают, как бы проехать к вам, чтоб видеть Матерь Иисусову. Достойные доверия люди поведали нам, что в Ней, по Ея великой святыне, человеческое естество кажется соединенным с ангельским. И все такие слухи возбудили в нас безмерное желание видеть это небесное чудо.» (Стр. 2, Е. Поселянин. Богоматерь.)

После Своего славного Успения Пресвятая Богородица явилась апостолам и сказала им: «Аз есмь с вами и никто же на вы». Это обещание Пресвятой Богородицы является неложным по сей день.

Прошло уже почти 20 столетий, как Пресвятая Дева была вознесена к Престолу Творца и Вседержителя, и всё это время человеческие беспамятство и злоба не в состоянии были умалить любовь и почитание людьми Пречистой Девы и Заступницы.

Верующие христиане испытывали и испытывают на себе материнскую заботу Пресвятой Богородицы. В почитании Пречистой Богоматери человеческое сердце находит надёжное убежище от горя земного и получает великую надежду на Жизнь Вечную.

Ко Христу Пресвятая Богородица ведет нас не страхом, а любовью и безграничным милосердием. Она жалеет нас всепрощающим состраданием, она готова принять на Свои Пречистые руки людей, которым, казалось бы, уже нет возврата к благой жизни и спасению.
В истории Церкви Христовой видно исполнение Ее обещания нe оставлять мир. Поэтому от лица всех верующих христиан Церковь Христова молитвенно взывает к Ней: - «В Рождестве девство сохранила еси, во Успении мира не оставила еси, Богородице».

Предстоя у Престола Божия, Пресвятая Дева воистину не оставляет мир и человечество.

. 
Обратимся к св. Ефрему Сирину. Его толкование интересно по двум причинам. Прежде всего, он в своих объяснениях пользовался не обычным текстом четырех евангелистов, а тк. наз. «Диатессароном», т. е. сводным, унифицированным текстом одного Четвероевангелия («Евангелие смешанных»), по-видимому, в редакции Тациана Сирийского. Такова была традиция сирийского Востока, Эдесской школы, Афраата и самого Ефрема: пользоваться для изучения Четвероевангелия именно такой «гармонией». Этим м. б. следует объяснить известные своеобразности толкования св. Ефрема. Вторая причина заключается в том, что у него мы находим некоторые мысли и темы, которых не забудет последующая святоотеческая экзегеза и которые будут рецепированы и в интересующей нас омилии Паламы.
Тут надо отметить, что св. Ефрем вводит в свою XXI главу толкований следующее:
1. Тему об Адаме, т. е. параллель Адама первого и Второго, Праотца и Спасителя. «Адам принял залог смерти, ...а мы получили жизнь во Христе. Эта тема у последующих писателей не раз будет варьироваться.
2. В объяснение слов «не прикасайся ко Мне» дано несколько толкований. Слова эти сказаны якобы:
а) потому что это тело есть начаток гроба и Сам Господь, как священник его, тщательно охранял его от всех рук, чтобы дать его той руке, которая может воспринять такой дар и воздать за него подобный же дар;
б) потому что тело Его уже облеклось честью и славой;
в) потому что Магдалина еще не вкусила таинственного Тела и Крови и потому что Он еще не восшел на небо и не увенчан славой у Отца. Вопрос о Фоме поставлен не был. Сказано только: «...и Фоме показал бок Свой». А из только что сказанного напрашивается предположение, что Фома должен был бы коснуться уже прославленного тела, тогда как Марии Магдалине это не дано. Иными словами, Спаситель по-разному относится к этим двум прикосновениям.
3. Св. Ефрем утверждает, что Спаситель не Марии Магдалине явился первой, а Своей Пречистой Матери. «Как ни первое знамение (т. е. чудо в Кане) не произошло без Нея, так ни начаток гроба (т. е. выход Христа из гроба) не остался без Нея.

Говоря о «другой Марии», т. е. о Богородице, которой и подобало узнать от ангела весть о воскресении, Севир вспоминает и ангельское благовестие Ей же: «радуйся, Благодатная». Хотя он и не делает выводов, которые сделает впоследствии Палама, т. е., что Ей было первой явлено, все же важно указать на выделение этого момента в толковании, ибо он будет потом использован другими.

Георгий Никомидийский († 860) две беседы, — 8-я «О Пресвятой Марии, предстоящей кресту», и 9-я «О Пресвятой Марии, предстоящей у гроба».
В этих проповедях он возвращается к мысли св. Ефрема Сирина о том, что Спаситель явился сперва Своей Матери, а не Марии Магдалине. Неискусомужно Родившей Христа и удостоившейся ангельского приветствия и надлежало принять первой вселенскую радость. Она одна неподвижно присутствует у гроба и терпеливо ждет. При землетрясении, схождении ангела, отваливании камня, при обмороке стражи, их пробуждении, бегстве в город присутствовала Она одна, терпеливо бодрствуя, тогда как другие Мироносицы увидели уже отваленный камень и сидящего на нем ангела, но как все это случилось они не знали. Только Богоматерь видела землетрясение, «пробудившее от века умерших и усыпившее бодрствующую стражу». Той, Которой была поверена тайна домостроительства, только и было показано чудо воскресения. Не апостолам и не мироносицам, но Ей, имевшей посвящение, превышающее ангельское и духовное. Ее непосредственно осиявает свет воскресения, а Мироносиц через ангела».
Георгий Никомидийский не пользуется возможным экзегетическим аргументом об отводе последнего зачала от Марка, а прибегает к иному, не вполне убедительному объяснению. «Если и написано, что Магдалине Христос явился первой, то только первой между апостолами и другими мироносицами». Точно так же «если и сказано у ев. Матфея (ХXVII, 61) и ев. Марка (XV, 47), что и Мария Магдалина с другими сидела против гроба, то это только для того, чтобы показать, что они там были в самый момент погребения».