Исповедь перед Причастием должна быть всегда

Прежде всего хотелось бы поддержать положение Проекта документа «О подготовке ко Святому Причащению», которое гласит: «Исповедь перед причащением является неотъемлемой важной частью говения» (п. 5). Действительно, даже и умирающего человека перед причащением мы исповедуем, и даже если он не способен говорить, от него требуется любой, пусть безмолвный, знак покаяния.

Поэтому следующая за этим оговорка о том, что «в отдельных случаях, с благословения духовника, миряне, намеревающиеся приступить ко Святому Причащению несколько раз в течение одной недели – в первую очередь на Страстной и Светлой седмицах, – могут быть в качестве исключения освобождены от исповеди перед каждым причащением», выглядит нарушением важнейшего традиционного принципа, уступкой противникам непременной исповеди перед причащением в день Литургии или накануне вечером. Стоит только сделать одну такую уступку, предоставить решение вопроса «на усмотрение духовника» (уже и звучит предложение прибавить сюда Святки) – и пошло-поехало. Сначала кажется, что – да, Страстная и Светлая седмицы – особые дни года, частые исповеди и причащения, отсутствие поста на Светлой есть вроде бы причины для отмены обязательной исповеди, – но эти причины угрожают главному: общему принципу непременной исповеди перед причащением мирян. Помнится, еще в 1994 году, на памятной церковной конференции в гостинице «Даниловская», обсуждавшей вопросы неообновленчества, один из представителей Троице-Сергиевой лавры сказал: ничего нельзя трогать в нашем богослужении совершенно; тронешь хоть что-то – начнет рушиться всё здание.

Наша вера – покаянная. Семь Таинств Церкви – это полнота Православия, ни одним из них невозможно пренебречь без ущерба для дела нашего спасения (в том числе и Таинством Браковенчания).

В этом существенная особенность нашей православной веры: мы храним заповеди Евангельские, правила Вселенских соборов, святых отцов, наши духовные традиции, не подвергая их ни малейшему сомнению, не отвергая в них ни йоты. А если не можем что-то из них соблюдать, то не правила отменяем в угоду своей немощи, а каемся в ней.

Часто исповедуешься? Даже, бывает, каждый день? Ведешь такую серьезную духовную жизнь? И при этом считаешь, что можешь прожить хотя бы сутки без греха? Только в одном случае такое возможно: если ты их не видишь, не замечаешь. Тогда смотри лучше. Молись, проси снова: «Дай ми зрети моя прегрешения». Вот тебе подсказка: а не грешишь ли ты недостаточным вниманием к своей внутренней жизни, ходишь ли ты перед Богом? Неужели за весь день ты не боролся с дурными мыслями, чувствами, с раздражением, с ленью? Со своеволием, самомнением, с праздномыслием, празднословием, осуждением? Во всем ли с тобой была согласна твоя совесть? А нет ли у тебя недостатка страха Божия, когда ты приступаешь к Страшным Христовым Тайнам? Крепка ли твоя вера? А может быть, ты думаешь, что грехи – это только какие-то явные проступки (убил, украл)? А лукавство? А недобрые намерения, пожелания? А отсутствие добрых дел? А самооправдание – даже такое вроде бы бесспорное: мол, я же не мог быть в двух местах сразу? Не мог, допустим, но покаяться-то кто тебе мешает? Было бы желание. Нет желания? Это опять-таки вопрос для исповеди, для покаяния: а почему его нет? А не беспечность ли это? Не кроется ли за этим гордыня-матушка, которая раньше нас родилась и всегда у нас за плечами ходит? Ведь мы грешим, даже когда вроде бы делаем добрые дела (тщеславимся ими, осуждаем тех, кто их не делает…). Когда молимся, исповедуемся, причащаемся…

Итак: нежелание мирянина приступать к исповеди каждый день, каждый раз перед причащением говорит, скорее всего, о недостаточно развитой у него глубокой, внимательной духовной жизни, о недостатке покаянного чувства. Короче говоря, о том, что ему-то как раз нужно стремиться стяжать потребность в исповедании грехов, не пропуская ни одной такой возможности. Нет потребности еще – ну, так есть, слава Богу, на то правило матери-Церкви: она, как мать, тебя подвигает на то, что тебе трудно делать, но полезно.

А то что же, именно в Страстную седмицу, самые покаянные дни года, когда, можно сказать, всё творение кается, – причащаться без исповеди?

Даже и при ежедневном причащении ежедневная исповедь нужна – она все-таки поможет человеку оглянуться на прожитый день (что полезно нам делать всегда, недаром в конце молитв на сон грядущим есть исповедание грехов повседневное) – хотя каждый день миряне причащаются очень редко.

Возможность частого исповедания – это, конечно, драгоценная возможность для мирянина. Это, можно сказать, духовная роскошь. Другое дело, что осуществить это не так просто для духовенства. В этом – другой аспект вопроса: о возможностях духовенства исповедовать всех мирян перед причащением в такие дни, как Торжество Православия – Вербное воскресенье – Великий четверг – Великая суббота, – то есть в течение нескольких дней года, когда больше всего причастников.

Конечно, батюшки очень устают в эти дни. Но выход, думается, лучше искать в улучшении качества исповеди прихожан, в их собственном сосредоточенном внутреннем покаянии – чему опять-таки способствует правило неукоснительной предварительной исповеди перед причащением.

В этом улучшении качества исповеди, думается, наша важнейшая забота сегодня (и слава Богу, что нас призвали об этом сегодня в Церкви думать и говорить). В том, чтобы она не была формальной, поверхностной, но живой. Нам нужно не расхолаживать народ православный в его отношении к Таинству покаяния и высшему Таинству Причащения, а, напротив, призывать лучше исповедоваться и всячески помогать в этом. Призывать наших прихожан на исповеди действительно просить у Бога прощения за свои грехи, учиться видеть их, учиться ни в чем себя не оправдывать, но быть построже к себе – тогда, может, кое-что и увидим за собой, и почувствуем, и появится потребность каяться даже чаще, чем причащаемся, – однако с пониманием относясь к возможностям священников. То есть, как и во всем: идти не назад, а вперед. Учиться на исповеди не многословить, не рассказывать историй со многими подробностями, не впутывать в свои грехи других людей, тем самым стараясь себя оправдать. Не осуждать других, прибавляя себе на исповеди новых грехов. Не путать исповедь с приемом у врача (болезни – не грехи, но следствие грехов). Не хвалиться на исповеди в том, что ты выполняешь, но просить у Бога прощения за содеянное, действительно обличая себя. Вот важнейшая общецерковная задача для нашего времени, для исправления наследия советских времен. Недаром богоборцы в советское время стремились насадить так называемую «общую исповедь», без общения священника с пасомым. Но и им, видно, не приходило в голову отменить исповедь совсем, хотя бы частично, – так зачем же в наше время стремиться их в этом превзойти?

Чтобы подвигнуть себя на настоящую исповедь, нужно усилие. Без усилия, без «самопосрамления» (святитель Феофан Затворник) исповедь не приносит той пользы, которую получает душа искренне и чисто кающегося.

Вряд ли возможно и механически накладывать правило подготовки к причащению для мирян на то же правило для духовенства, поскольку остальные обстоятельства в Церкви у них слишком разные. В частности, мирянин всегда имеет возможность исповедоваться перед причащением, а священник – далеко не всегда.

Кстати, принимая исповедь, священник тоже кается перед Богом – он слышит, в чем каются его прихожане, и они ему невольно напоминают о его грехах, иногда показывая батюшке хороший пример строгости к себе.

Если мы, священники, будем усерднее помогать прихожанам лучше исповедоваться, почаще будем говорить проповеди перед исповедью, то и сами будем при этом чаще каяться перед Богом. Ведь когда напоминаешь прихожанам о грехах, то говоришь на основании своего личного опыта, иначе это будут общие слова.

Известный лаврский старец схиархимандрит Пантелеимон (Агриков) говорил пастырям:

«Исповедь должна быть, как проповедь, а проповедь – как исповедь».

Что он имел в виду?

Возможно, то, что Таинство исповеди – удобная возможность для священника дать кающемуся индивидуальную положительную программу: как жить, как поступать именно ему так, чтобы избегать тех грехов, в которых он кается. Эта сокровенная индивидуальная проповедь, произносимая при особенном внимании к слову священника, – сильное пастырское средство.

У людей, слава Богу, есть потребность в исповеди. В том, чтобы их выслушали до конца, не торопили, не обрывали. Услышать совет, сказанный тебе лично, по твоей ситуации. Они приходят иногда исповедоваться и без причастия.

А «проповедь как исповедь» – это, возможно, о том, что всему храму говорить о грехах удобнее, не рискуя вызвать внутреннее ответное сопротивление кающегося.

Что касается Светлой седмицы, когда мы призываемся причащаться, но когда отменен пост, то и ради этих дней не стоит отменять общее правило исповедоваться каждый раз перед причащением. Не только для того, чтобы принести покаяние в тех промахах, которые мы допускаем и на Светлой седмице, и, может быть, не меньше, чем в другое время года. Это время не простое, здесь и искушения бывают, здесь важно духовно не расслабляться, чтобы не потерять то, что приобрели трудами Великого поста. Начинает иногда сказываться и уменьшенное молитвенное правило, и краткость богослужений, и отсутствие постных дней, обильные столы… До этого нас поддерживала аскетика Великого поста, а теперь начался своего рода экзамен: чему мы научились, можем теперь сами себя ограничивать? Ведь для того был Великий пост – чтобы мы духовно подросли, стали духовно свободнее. Работали Господеви со страхом – а теперь можем радоваться Ему с трепетом… Так что и в эти дни тоже нужно внимание к своей внутренней жизни, есть и в эти дни, в чем нам каяться. Кроме того, исповедь нужна в эти дни для того, чтобы не посягать на главное правило – а это очень важно.

То есть, поскольку Православия нет без постов и покаяния, хорошо бы, сократив их в определенные дни перед причащением до минимума, всё же не отменять их совсем ни в один день года.

Наши старшие духовные наставники благословляли и на Светлой седмице перед причащением хотя бы обозначить пост: либо воздерживаться от скоромной пищи накануне вечером, либо не вкушать в день перед Причастием мяса (то есть самая первая ступень поста).

Да, разрешается не поститься на Светлой. Но апостол Павел сказал: «Всё мне позволительно, но не всё полезно» (1 Кор. 6: 12). Разговляться-то лучше осторожно. Так что нам можно позаботиться и о здоровье прихожан. Организм отвык от скоромной пищи за семь недель. Что-то не слышно было от врачей, чтобы кто-то умер от поста, а вот после разговления, говорят, в больницы поступают недавние постники. Ну, съели по пасхальному яичку, по кусочку кулича, пасхи – уже и разговелись, можно об этом не волноваться. Но «из принципа» есть всю неделю одно скоромное, «поскольку можно», даже и перед причащением?..

Хотелось бы, чтобы народ Божий сознательно относился к церковным правилам. Не бежал от поста, как советуют не постящиеся врачи, а шел ему навстречу, любил его, считал своим другом. Был бы не как школьники, которые ни в коем случае не выучат больше, чем задали, а если выучат, то расстроятся. Не как рабы, а как сыны. По слову Спасителя: «Не человек для субботы, а суббота для человека». Чтобы самим хотелось трудиться над душой своей.

Миряне хорошо знают, что поститься перед причащением обычно полагается три дня. И поскольку они, как показывает опыт, сами «успешно» сокращают это правило, то лучше их не расхолаживать. Если «официально» разрешить говеть в течение года один день, то может получиться, что и от этого дня ничего не останется. Ныне, сокращая правило самовольно, они все-таки каются в этом, у них есть покаянное чувство, которое нам нужно иметь всегда, а тем более приступая ко Святой Чаше.

На традиционные требования, к которым люди привыкли, они не ропщут. Они, может, и не примут нововведений, если, не дай Бог, таковые будут объявлены «нормой». Так уже было с обновленцами, которые вроде бы шли «навстречу народу» (под давлением богоборческой власти), а народ от них отошел.

Это важная духовная проблема – то, что у многих из нас образовались свои «молитвенные правила», свой личный «церковный устав». Кто постится только Великим постом, кто – только первую и последнюю его неделю, кто на всенощное бдение не ходит, а кто – приходит только на помазание, кто утренние молитвы читает, «когда успевает», а вечерние – не читает вовсе, «поскольку к вечеру устает»… Есть и «свой богослужебный устав»: сокращения богослужений, молебнов, чинопоследований совершения Таинств… Эти самочинные, но твердо укоренившиеся «правила» очень мешают нам двигаться по духовной лестнице. Мы к ним привыкаем, перестаем в них каяться, забываем возвращаться к тому, как было от начала, – как учит нас Сам Господь. На вопрос, позволительно ли разводиться с женой, Он ответил, как мы знаем, четко, раз и навсегда: «Нет». «Что убо Моисей заповеда дати книгу распустную и отпустити ю?» – возразили Ему. «Моисей по жестосердию вашему повеле вам пустити жены ваша, изначала же не бысть тако», – ответил Господь (см.: Мф. 19: 3–8). Одно дело – заповедь, правило, устав, а другое – наше жестокосердие.

Разумеется, мы идем на послабления для прихожан – но они должны оставаться в их понимании исключениями, в которых нужно каяться, а не превращаться в правила. То есть авторитет и незыблемость церковных правил поддерживают в нас покаянное чувство. Правило должно быть стимулом к духовному росту. По образному выражению В.С. Непомнящего из его выступления 1994 года, не нужно лестницу класть горизонтально – она должна вести вверх. Не снисходить к немощам людей, а призывать их к совершенствованию.

Твердость правил не мешает икономии. Напротив, икономия опирается на правила, без них ее нет.

Схиархимандрит Пантелеимон говорил:

«Не дай Бог, если кто-нибудь уйдет от вас не причащенным или не окрещенным».

То есть не отказывать в причащении или крещении, но если человек плохо подготовлен, наставить, принять его покаяние – и все-таки причастить и окрестить. А вдруг он во второй раз не придет? Такие случаи, прости Господи, увы, бывали… Разве это не большее зло, чем нарушение правила?

Можно идти на снисхождение и для детей, и для взрослых – лишь бы им была духовная польза, но не расслабление, не привыкание к «духовному минимализму». В эту сторону опасно двигаться. Отступать и так некуда, враг не собирается отступать, его победы мы все хорошо видим.

Есть проблема формальной исповеди: лишь бы только получить возможность идти причащаться?

Есть, конечно. И у взрослых, и у детей. Но и это говорит о том же: о необходимости совершенствования качества исповеди, но не отмены ее обязательности.

Противники правила исповеди перед причащением говорят о том, что прихожане, которые часто причащаются, высказывают недоумение: мол, на исповеди приходится говорить об одном и том же.

Ну, так что? Мы и молитвы читаем одни и те же, и службы у нас повторяются, и умываемся одинаково много раз в день – так что же, не молиться, не умываться?

Мы каемся не в новых только, а во всех совершённых нами к моменту исповеди грехах, до конца – тогда это будет чистая исповедь: «Аще ли что скрыеши от мене, сугуб грех имаши».

Нам что, нужно дожидаться, когда мы совершим какие-то новенькие, свежие, оригинальные грехи – и тогда будет смысл каяться? Или нам нужно обязательно получше споткнуться, а то и упасть побольнее, чтобы у нас появилось «желание исповедоваться»? А может быть, чтобы не шлепаться в греховную лужу так явно и мерзко, что даже самому будет невыносимо противно, именно для этого исповедоваться как можно чаще, постоянно, даже и профилактически, воюя со всеми своими грехами, не разбирая, новые они или старые, те, которые только, может, затеплились в нашей грешной душе, или те, которые живут в ней постоянно? Так почему же не постоянной должно быть и покаянное чувство, почему не постоянной должна быть исповедь? Может, ты, исповедуясь в одном и том же, наконец-то разозлишься на эту повторяемость и лучше будешь бороться с этими грехами, а не считать их чуть ли не «нормой»?

Нет, не отменять нужно исповедь, если приходится каяться в одних и тех же грехах, но, напротив, тут-то и нужна более глубокая исповедь, в том числе и в том, что человек духовно не совершенствуется, не избавляется от грехов, с выяснением причин, которые ведут к такому печальному топтанию на месте.

Надо от повторяющихся грехов отставать, а не от исповеди.

Есть грехи, греховные страсти, с которыми нам приходится бороться всю жизнь – и, может быть, они самые пагубные, самые трудноискоренимые. Так что же, в них и не каяться? Между тем важнейшим оружием борьбы со страстями и греховными навыками является именно исповедь.

Не такие уж они «одни и те же», наши грехи, если к ним приглядеться, если не сводить исповедь к перечислению греховных страстей, в разной степени общих всем людям, но быть внимательнее к собственной, вполне конкретной духовной жизни.

Вот как раз когда человек считает, что можно обойтись без исповеди, что она для него лишняя, да еще без исповеди идти причащаться, хотя священник каждый раз призывает приступать к великому Таинству со страхом и верою, – вот тогда-то она ему уж точно нужна.

А мысль о том, что, мол, «у меня маленькие грехи, больших нет», – это не причина отказываться от исповеди. Святые отцы отвечают на вопрос о том, какой грех самый большой, так: тот, который мы считаем самым маленьким. В духовной жизни нет мелочей. Любой грех отделяет нас от Бога.

И диавол ходит «рыкаяй, яко лев, ищяй кого поглотити». Но ходит очень осторожно и коварно, рыкаяй бесшумно. Он ненавидит покаяние и исповедь – и не устает бороться против них в наших помыслах и дискуссиях.

Покаянное чувство, сознание своей греховности – это соль, которая бережет нас от духовного гниения, от гордыни. Имейте соль в себе – это и о покаянии.

Святой праведный Иоанн Кронштадтский советовал священникам: «Не привыкайте служить». А к мирянам можно эту мысль отнести так: «Не привыкайте причащаться». При отсутствии обязательной исповеди привыкнуть легче.

Чем лучше мы готовимся к этому Таинству, тем больше пользы нашей душе, да и телу.

В Последовании ко Святому Причащению известный старец протоиерей Тихон Пелих особенное значение придавал 4-й молитве «Яко на Страшнем Твоем и нелицеприемнем предстояй судилищи, Христе Боже…» – самой покаянной. Хорошо бы она была во всех молитвословах.

Слишком высока, непостижимо высока и таинственна святыня Тела и Крови Христовых, причащения которых недостоин ни один смертный, чтобы перед принятием Страшных Христовых Таин мы по любым причинам пренебрегали необходимостью очистить свою совесть покаянием, да не в суд или осуждение будет принятие великой святыни.

Священник Николай Булгаков,
настоятель храма Державной иконы Божией Матери в г. Жуковском
http://ruskalendar.ru/news/detail.php?ID=14580

Oтец Симеон: Вопрос подготовки ко Святому Причащению – это вопрос Жизни Вечной

После публикации проекта Межсоборного присутствия «О подготовке ко Святому Причащению» на многих православных интернет-сайтах развернулась широкая дискуссия о возможности отмены поста и Исповеди перед принятием Святых Таин. Отстаивая обновленческую точку зрения, сторонники упразднения ныне существующих в Русской Церкви традиционных норм ссылаются на практики других Поместных Церквей – в частности, Греческой и Сербской.

Однако мы поддерживаем связь с верующими и священнослужителями из Сербии и знаем от них, что не поститься и не исповедоваться перед Причащением там благословляют только священники-модернисты, в то время как пастыри, держащиеся святоотеческого учения, хранят вековые предания. К вопросу о подготовке ко Святому Причащению они подходят даже строже, чем у нас, в России, считая обязательным не трех-, а семидневный пост с употреблением пищи без растительного масла. На этой позиции стоит и известный сербский духовник иеромонах Симеон (Станчетич), игумен монастыря Рукумия, беседу с которым мы предлагаем вниманию читателей.

«Мы стоим на передовой линии фронта, обороняющего Православную Церковь от инославных, римо-католиков и протестантов, и потому должны строго соблюдать традиции нашей Сербской Церкви. Пост нужно держать именно так, как заповедали нам Святые Отцы, начиная от святителя Саввы и его преемников и до святых нашего времени: святителя Николая (Велимировича) и др. Чтобы сохранить нашу святую Православную веру, мы обязаны строго готовиться ко Святому Причащению. Чтобы уберечь нашу веру от еретических примесей, чтобы отличать истину от лжи, мы обязаны держать пост, который есть матерь целомудрия. Разрешение от постов – плод стремления к сближению с римо-католиками без предварительного их покаяния в вопросах веры и морали. Но между нами огромная пропасть – разница в духе. Только за последние сто лет у нас явлено множество мучеников – исповедников святой веры, которые соблюдали именно такой пост перед Причащением, который сегодня, с Божией помощью, и мы соблюдаем. Стойкие в вере за это были умучены, а слабые – окатоличены, совращены в унию.

Если мы собираемся причащаться в воскресенье, то в субботу необходимо воздерживаться от елея, вкушать пищу на воде. Такова наша вековая практика. У нас дома на Первой седмице Великого Поста только мы, будучи детьми, в субботу, возвращаясь с Причастия, ели пищу с маслом. Дедушка и бабушка в этот день постились, вкушая пищу на воде, чтобы завтрашним воскресным утром, в Неделю Торжества Православия, удостоиться принятия Святых Таин. И так у нас было раньше и в Шабацко-Вальевской епархии, и в Браничевской, и в Сремской, и в Жичской, да и во всей Сербии.

Я иногда благословляю некоторых верующих совсем ничего не вкушать и не пить в течение Первой седмицы Великого Поста. И это – ради Причащения, а не ради какой-то прихоти, самоволия и нарушения Типикона. Если в Великую Субботу мы едим пищу на воде, но не один, а два или три раза, то и тогда мы уже не соблюли пост Великой Субботы (т. к. согласно Уставу в этот день положено вкушать пищу без елея единожды, что называется сухоядением). Следовательно, желая Причаститься в воскресенье и поэтому вкушая накануне, в любую субботу в течение года, несколько раз пищу на воде, мы не нарушаем 64-е Апостольское правило («Аще кто из клира усмотрен будет постящимся в день Господень, или в субботу, кроме единыя только (Великия субботы): да будет извержен. Аще же мирянин, да будет отлучен»), не нарушаем и правила подготовки ко Святому Причащению. И канон почитаем, и подготовительные правила соблюдем. Типикон нигде не запрещает пост на воде перед Причащением.

Итак, не следует употреблять пищу с елеем в субботу перед Причащением, потому что это будет разрешением поста, как на праздник. Это известное церковное правило, которого держались во всей Сербии. Это наше предание. И Первая неделя Великого Поста является примером того, как нужно готовиться к Причащению. <…>

Причащение Святых Таин есть Дар Божий тем, которые готовились к его принятию. А тем, кто не смог как следует подготовиться, но присутствовал на богослужении, вместо Дара подается антидор. И они возвращаются из храма духовно утешенными, духовно омытыми, потому что таковы наши богослужения. На них необходимо присутствовать, но причащаться можно только тем, кто тщательнейшим образом к этому готовился, т. е. постился, вкушая пищу на воде, усердно читал молитвенное правило, покаялся в грехах, простил всех своих обидчиков, не упускал возможности сотворить милостыню и, зная, что кто-то пребывает в нужде, помогал ему, даже если тот не просил. Готовясь ко Причастию, нужно простить всех, потому что тот, кто кается и исповедуется, должен прощать. Нужно бдеть над собой, над своими чувствами, хранить себя, следить за тем, что думаешь, говоришь и делаешь, чтобы все наши чувства постились, чтобы постился и наш внешний, и наш внутренний человек. Потому что внутренний человек не может поститься без поста человека внешнего. И именно для этого необходим строгий пост с пищей на воде. Схиархимандрит Петр Денковацкий говорил: «Съешь кусок жареного мяса и выпей литр вина – и увидишь, какими будут твои ощущения. Попостись, вкушая пищу на воде, – и познаешь, как нужно чувствовать себя перед Причащением».

Святые Отцы учат, что человек не может быть одновременно и сластолюбив, и боголюбив. Святой праведный Иоанн Кронштадтский говорит так: или Бог, или тело! Если человек ради Христа воздерживается от пищи с маслом или от вина, то, по слову преподобного Серафима Саровского, Бог подает ему благодать Святаго Духа, и в таком благодатном состоянии он приступает ко Святому Причащению. Такой человек отзывается на возглас священника: «Со страхом Божиим и верою приступите!» Если хочешь приступать со страхом и верою, тогда ты должен готовиться, поститься; тогда нужно пребывать в благодатном состоянии. Таким образом, священник призывает тех, которые смирялись и трудились, которые, повторюсь, пребывают в благодатном состоянии. Если таковых нет, он продолжает службу и в конце сам потребляет Святые Дары. А причастники подойдут к Чаше в следующий раз – после необходимого строгого поста и должной подготовки.

Итак, мы должны хранить то, что нам заповедано, соблюдать те правила поста, которые завещали нам Святые Отцы. Будем держаться преданий наших Отцов, духовников и богомольцев! Сонм сербских мучеников, пострадавших в Первую и Вторую мировые войны и в наши дни, подтверждает истинность Православной веры и богоугодность нашего благочестия. Святитель Николай (Велимирович) упоминает новую сербскую Челе-Кулу («башня черепов», памятник времен первого сербского восстания, построенный турками из черепов сербов, убитых в битве на горе Чегар. Памятник исключительной важности в Сербии. – Примеч. ред.) из четырех миллионов сербских голов: двух миллионов погибших в Первую и двух миллионов погибших во Вторую мировую войны. Эти люди пострадали за Православие. Те, кто твердо стоял в Истине, стали мучениками, а слабых в вере римо-католики принудили принять свое зловерие.

Поэтому нельзя отступать от Православной веры и всего, что ее укрепляет, т. е. всех христианских добродетелей. Сегодня мы сталкиваемся с отсутствием ревности о сохранении истины Православия, и это есть следствие ослабления подвижнической жизни. Истина Православия в том, во что всегда, всюду единодушно веровали все православные христиане. Подчеркну: вопрос подготовки ко Святому Причащению – это вопрос веры, вопрос Жизни Вечной».
Иеромонах Симеон (СТАНЧЕТИЧ)

Перевод с сербского Серболюба ЮГОВИЧА

Источник: «Борьба за веру» (http://borbazaveru.info/content/view/5635/58)

«Православный Крест» № 20 (92) (от 15 октября 2013 г.)

***

Эта история произошла не так давно в одном из храмов Петербурга. За Божественной литургией в воскресенье, во время причащения мирян, внимание молящихся привлек небольшой светловолосый мальчуган, стоявший вблизи алтаря. Он внимательно смотрел на причастников и время от времени заливался звонким детским смехом. Его одергивали, пытались урезонить, но тщетно. С окончанием причащения прекратилось и необычное поведение мальчика.

Удивленные до крайности родители стали расспрашивать, почему он смеялся, и вот что услышали в ответ.

"Когда я смотрел на людей, подходящих к Чаше, то вдруг увидел, как к некоторым подлетает белый голубь. Только дядя или тетя откроет рот, чтобы проглотить Дары, как голубь склевывает Их с ложечки и улетает. Они этого голубя не видят, закрывают рот и отходят, думая, что причастились, а на самом деле только пустую ложечку подержали. Мне от этого стало очень смешно".

Неверующему человеку этот рассказ ребенка может показаться выдумкой, но православное сердце не может не содрогнуться от трепета, уяснив смысл видения, посланного Богом ребенку. В самом деле, не страшно ли осознать, что Господь многих из нас не допускает до причащения, потому что в недостойном, неподготовленном состоянии подходим мы ко Святой Чаше.

http://www.pafnuty-abbey.ru/paper/num/n … 37-06.html

Сколько дней поститься перед Причастием?

На вопрос рабы Божией Анны отвечает кавказский пустынник монах Константин (Ковальчук), насельник Свято-Троицкого скита в горах Абхазии.

Р. Б. Анна: Благословите! Слушала выступление архимандрита Ефрема Ватопедского, когда он был в России, и он сказал, что поститься перед Причастием необязательно. Потом в интернете нашла все по этой теме, и оказалось, что он прав и что вообще надо причащаться как можно чаще, желательно каждую неделю. Но я смущаюсь: правильно ли это? Или я по гордости смущаюсь, ведь сказал духовный человек, игумен Ефрем, и по учению Церкви. Где истина? Спаси Вас Бог!

Монах Константин: Господь да благословит всех нас молитвами святых Своих! Анна, в Типиконе, который есть Устав Православной Церкви, сказано: «Те, кто хочет причаститься Святых Таин, должны соблюсти всю седмицу». В последнее время, снисходя к нашей немощи, Церковь неофициально сократила пост до 3-х и даже 2-х дней. Но дальше сокращать его некуда. Отец Ефрем, скорее всего, говорил о той практике, которая существует на Афоне. Но здесь необходимо учитывать, что речь идет о монахах, которые соблюдают уставной пост практически все время. И потому им специального приготовления не требуется.

Если христианин не будет готовиться усиленным постом и молитвой ко принятию Святых Таин, то он потеряет должное благоговение и будет приступать к этому величайшему Таинству как к обыденному делу. Посмотрите, к чему привело такое отношение к подготовке ко Причастию католиков: духовное состояние их «церкви» достойно плача. Внедрить в умы православных мысль о том, что не надо поститься перед Причастием (а потом, что и готовиться тоже не надо), стараются те, кто хочет разрушить нашу Церковь. Это надо понимать. И наконец, неужели так уж сложно три дня воздержаться?

О частоте причащения преподобный Серафим Саровский советовал следующее: причащаться не менее 18-ти раз в год. Это получается примерно каждые три недели, учитывая великие праздники.

Источник: сайт Свято-Троицкого пустыннического скита «Пустынник» (--)

О проекте Межсоборного присутствия «О подготовке ко Святому Причащению»

11.11.2013

Протоиерей Михаил Редкин

Актуальность проекта документа Межсоборного присутсвия “О подготовке ко Святому Причащению”, подготовленного комиссией Межсоборного присутствия по вопросам приходской жизни и приходской практики, затем отредактированного специальной рабочей группой, состоящей из представителей духовных школ, после чего изученного в комиссии Межсоборного присутствия по вопросам богослужения и церковного искусства и доработанного редакционной комиссией Межсоборного присутствия во главе со святейшим Патриархом, несомненна. Столь серьезный подход, явленный в таких высоких инстанциях при подготовке этого документа, прежде всего был необходим для понимания некоторыми священниками и мирянами опасности Причащения без исповеди и без поста (в разных вариациях).

[b]Об исповеди.[/b]

Если христианин не испытывает потребности в постоянной исповеди (не только перед Причастием, а перед Причастием в особенности), то он находится в опасном духовном состоянии. Это относится и к священникам и к мирянам.

Известно святоотеческое изречение: “Первый признак здравия души человеческой – это видение своих грехов как песок морской”. Как увидеть то, что сразу не видно? Постоянным умным трезвением, исповеданием тех грехов, которые видит христианин и причащением Святых Христовых Таин. Чем тщательнее человек этим занимается, тем больше Божественной благодати в его душе, в свете которой он все больше видит те грехи, которые раньше не замечал. И так по духовной лестнице восходит от силы в силу.

Причастие без исповеди – очень опасная тенденция. Во-первых, как уже говорилось, если христианин не испытывает потребности в исповеди каждый день, особенно перед Причастием (ибо добрый хозяин сначала наведет порядок в своем доме, а затем приглашает дорогого Гостя) значит душа его пребывает в духовном сне. Во-вторых, это может привести к ложному пониманию Причастия как автоматического привлечения благодати Божией. Апостол Павел предостерегает: “По сему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, то ест и пьет в осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. От того многие из вас немощны и больны и немало умирает” (1 Кор. 11,27–30). Поэтому и священник, выходя с Чашей, говорит слова: “Да не в суд или в осуждение будет мне причащение Святых Твоих Таинств, Господи”. Например, апостол Иуда причастился и тут же вошел в него сатана.

Вообще на протяжении всех веков порядок духовной жизни в Православной Церкви всегда был таков: исповедь перед Причастием всегда была необходима. Святитель Иоанн Златоуст обличает тех, кто причащается по праздникам не исповедавшись, исключительно потому, что это праздник: “Я знаю, что многие у нас приступают к Священной Трапезе по случаю праздника. Итак, должно, как я часто и прежде говорил, не праздники наблюдать, чтобы приобщаться, а очищать совесть и тогда касаться Священной Жертвы. Преступный и нечистый не имеет права и в праздник причащаться этой Святой и страшной Плоти; а чистый и омывший свои прегрешения искренним покаянием вправе и в праздник и во всякое время причащаться Божественных Таин и достойно наслаждаться Божественными Дарами” (Творения свт. отца нашего Иоанна Златоуста. Спб., 1899, т.2, кн.1, с.401–413).

Святитель Григорий Палама в проповеди “О Святых и Страшных Христовых Таинах” пишет: “Если же с дурной совестию, и не получив благодаря исповеди отпущения грехов от приявшего власть разрешать и связывать их, … мы приступаем (к Святым Таинам), то конечно это делаем в суд себе и на вечное мучение, отталкивая от себя и самые Божии щедроты и терпение Его к нам”.

Святитель Игнатий Брянчанинов, в своих творениях систематизировавший опыт духовной жизни восточных отцов Церкви, свидетельствует: “Покаяние необходимо для всех! Каждый да пользуется драгоценным временем, даруемым милосердием Господа! Каждый да погружается в блаженное покаяние! В особенности займемся им в продолжение текущей недели, отделенной и назначенной нами для приготовления себя к таинству исповеди и последующему за ним таинству причащения. Совершим приготовление со всевозможным вниманием. Не принесем этой недели в жертву безрассудному развлечению. Уже довольно мы ему жертвовали! Довольно занимались погублением себя! Ныне займемся своим спасением! Будем часто раскрывать книгу совести; будем всматриваться в свои пятна греховные, будем приготовлять их к омовению исповедью. Не щади грехов твоих! Не сочти какого-либо проступка маловажным, извинительным; не признай невинными каких-либо навыков и упражнений, порицаемых Писанием. Обвини себя, чтобы получить обильное оправдание от Бога… Неисповедуемые согрешения удобно повторяются, как бы совершаемые в непроницаемой тьме /Лествица, слово 4-ое, гл. 53/” (Сочинения епископа Игнатия Брянчанинова, т. 4, Аскетическая проповедь и письма к мирянам. Спб., 1905, с. 60–61).

Нынешним же сторонникам причастия без исповеди в случае отсутствия серьезных грехов тот же святитель отвечает: “Cохранивший себя от грехов смертных, не должен думать, что он нуждается в покаянии немного. Твои согрешения легки перед твоими глазами, но ты не знаешь, какова тяжесть их на весах правосудия Божия. «Ин суд человеческий и ин суд Божий», сказал некоторый преподобный пустынножитель, рассуждая пред кончиною своею о своей иноческой и подвижнической деятельности” (Святитель Игнатий Брянчанинов, там же, с. 55).

И еще: “Когда отстраним от себя ослепляющие нас развлечения, когда углубимся в себя и начнем рассматривание себя, сличая состояние душ наших с тем, каково оно должно быть по учению Священного Писания: тогда сами признаем малые грехи уже не малыми, но тяжкими и страшными, достойными непрестанных слез и покаяния” (Святитель Игнатий Брянчанинов, там же, с. 56).

Я думаю, что это относится ко всем собирающимся причащаться и, в особенности, кто причащается раз в неделю или чаще. А тот факт, что часто приходится исповедоваться в одних и тех же грехах, совершаемых по причине еще не совершенного христианского жития, только мобилизует истинно ищущих спасения. Список святых, свидетельствующих о необходимости исповеди перед Святым Причащением можно продолжать до бесконечности. Приведем слова только еще одного, говорящего об этом.

Святитель Феофан Затворник, также как и святитель Игнатий Брянчанинов, опиравшийся на опыт святых отцов, пишет: “Кто проходит весь этот курс врачевания духовного (т.е. исповеди) как должно, и главное, без утайки исповедует все свои грехи, тот возвращается из дома Божия, как возвращаются из судебного места виновные, кои, вместо приговора на смерть услышали там объявление о помиловании и забвение их преступлений, – возвращаются с глубочайшим чувством благодарения к Спасителю душ наших, с твердой решимостью посвятить Ему и исполнению заповедей Его всю остальную жизнь, с крайним отвращением от всех прежних грехов, с неудержимым желанием изгладить все следы прежней недоброй жизни. Получивший разрешение чувствует в себе, что он не празден, что его посетила особая некая сила. Божественная благодать, которая доселе только совне действовала на него в помощь ему в победе над собою, теперь с словами: «прощаю и разрешаю», вошла внутрь, срастворилась с его духом и исполнила его огненностию и стремительностию… Итак, получив помилование и всепрощение в покаянии, приступи к Святому Причащению, для полноты оживления внутреннего твоего человека… Тот, кто оплакал свои грехи и исповедовался, тот готов приступить к сему великому таинству” (Творения святителя Феофана Затворника. Покаяние и обращение грешника к Богу, А. Кающемуся изрекается всепрощение в таинстве Покаяния, Б. Кающийся приступает к таинству Святого Причащения. Журнал “Домашняя беседа”. Спб., 1868, № 9–15, с. 22–50).

И еще: “Исповедь и Святое Причастие – неизбежно необходимы: одна возочищает, другая – баня, пластырь и пища. Надо причащаться все четыре поста. Можно прибавить, причащаясь в Великий и Предрождественский по два раза… Можно и еще прибавить, но не слишком, чтобы не оравнодушиться” (Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем, т. 1. Выпуски 1, 2, 3, 4, с. 206).

Вообще современная тенденция частого причащения без рассуждения (в отличие от древней) весьма опасна. Если для первых христиан частое причащение венчало их постоянную подвижническую жизнь, то сегодня наблюдается попытка заменить подвиг Причастием, которому придается чуть ли не магический смысл. То есть причастился и тем самым автоматически освятился. Но думать так, как уже было сказано, неверно и опасно.

В итоге частое причащение без напряжения всех духовных сил может дать противоположный результат.
Поэтому, ни частое причащение ни спасет, ни редкое ни погубит. Исповедоваться и причащаться можно и часто и редко, в зависимости от обстоятельств. Ценность причастия зависит не от частоты или редкости, а от благоговения пред Святыней и от сознания своего недостоинства. Уходившие в пустыни не видели лица человеческого и, за редким исключением, не причащались, но именно их “не был достоин весь мир” (Евр. 11,38). Преподобная Мария Египетская причастилась один раз перед смертью, а молилась “на воздусе”.

Поэтому можно и должно поощрять к частому причащению только тех прихожан, которые пытаются жить напряженной духовной жизнью. А для того, чтобы иметь правильное суждение о духовном состоянии подвизающегося сам пастырь должен проводить жизнь подвижническую.

Священники должны исповедоваться, как только предоставится возможность, так как не всегда, особенно на одноштатных приходах, такая возможность имеется.

Что касается поста перед Причастием.

На одном и том же приходе одному прихожанину духовник может благословить говеть (в том числе и поститься) 7 дней, другому 3 дня, третьему 1 день, а кого-то допустить к Причастию соблюдшему только евхаристический пост. Все зависит от духовного и физического состояния говеющего, что и прописано в документе: принимать во внимание душевное и телесное состояние говеющего.

Недоумение некоторых, касающееся 64 апостольского правила о запрете поста в субботу, разрешается 55-м и 56-м правилами Трулльского Собора. 55-е пр. подтверждает 64 ап. пр. о запрете поста в субботу, а 56-е запрещает во время поста вкушать закалаемое и произведенное от него: сыр и яйца. О рыбе здесь не говорится, так как правило обращено к армянам, которые рыбу постом и так не вкушали, считая ее более скоромной, чем сыр и яйца (Зонара, Аристен, Вальсамон). Какое же тогда содержание имеет понятие поста в 64-м ап. пр. и 55-м пр. Трулльского Собора? Епископ Никодим (Милаш) в толковании на 64-е ап. пр. пишет: “Для того, чтобы с обычной мирской точки зрения понять предписание этого правила, воспрещающего поститься в воскресение и субботу (кроме Великой субботы), следовательно, и во время четырех установленных церковью постов, необходимо помнить, что здесь говорится о сухом посте (сухоядение), когда воспрещается есть целый день до вечера, а вечером разрешалось принимать только строго постную пищу без рыбы (монахам одно сочиво без елея в 223-м правиле Номоканона при Б. требнике). Следовательно, не должно понимать этого правила так, что каждую субботу и воскресение, даже и во время четыредесятницы, разрешается есть рыбу и мясо, – в эти дни воспрещается только сухоядение и разрешается менее строгий пост, чем в остальные дни постных недель”. При этом, и строгий пост в субботу и воскресение не возбраняется, если постящийся постится ради воздержания (толкование Зонары на 64 ап. пр.). А пост во время говения как раз и является постом, приемлемым ради воздержания.

В связи с этим документ, предложенный на обсуждение, очень своевременен и хорош. Я бы только убрал фразу: “В отдельных случаях, с благословения духовника, мирян, намеревающиеся приступить к Святому Причащению несколько раз в течение одной недели – в первую очередь на Страстной и Светлой Седмицах, – могут быть в качестве исключения освобождены от исповеди перед каждым причащением”. Как уже отмечалось, сказать на исповеди всегда что-нибудь найдется. Причем много времени это не займет, так как речь идет о постоянно исповедающихся.

Протоиерей Михаил Редкин, настоятель Успенского храма с. Алешково Ступинского района Московской области Московской епархии Русской Православной Церкви

От редакции сайта "Благодатный Огонь": Почему современные обновленцы считают невозможным говение перед причащением: тем самым якобы нарушаются 64-е Апостольское правило и 18-е правило Гангрского Собора, запрещающие поститься в субботние и воскресные дни. В отношении толкований канонических правил современные обновленцы поступают так же, как протестанты в толковании Священного Писания. Совершенно не интересуясь, как эти правила истолковывали авторитетные канонисты (напр.: Феодор Вальсамон, Никодим (Милаш) и др.), они сами начинают толковать их, вырывая отдельные фразы, не соотносясь с общим контекстом, историзмом и основным назначением того или иного канонического правила. С таким подходом к толкованию канонов можно доказать либо опровергнуть любую бредовую идею, выгодную для реформаторских целей. Действительно, 64-е Апостольское правило и 18-е правило Гангрского Собора отменяют пост в субботние и воскресные дни (кроме Великой Субботы). Но понятие «пост» в древности имело несколько иное значение, нежели сегодня. В первые века христианства под словом «пост» подразумевалось вообще невкушение какой-либо пищи. Древние монахи-отшельники для того, чтобы не нарушить постановление Церкви в этом вопросе, употребляли по субботам и воскресеньям немного фиников, дабы эти дни не стали постными. Так же Типикон в 48-й главе (под 25 декабря, 2-е «зри») указывает на отмену поста в Рождественский сочельник, если он приходится на субботу или воскресенье. Но разрешает только немного хлеба и вина, чтобы опять-таки эти дни (суббота и воскресенье) не были постными. Но это отнюдь не означает разрешение на мясо и молоко, как некоторые неверно толкуют эти правила. В современном же понимании слово «пост» означает воздержание от скоромной пищи (мясо, молоко, иногда и рыба), но не полное воздержание от пищи, как это было в древности. На этом сравнении видно, насколько в аскетическом отношении современные христиане отличаются от древних.

Итак, пост в субботу и воскресенье, запрещенный 64 апостольским правилом, означает полное воздержание от пищи. В канонических текстах и типиконах пост означает полное голодание, либо сухоядение до 9-го часа (так это объясняет прп. Никодим в Пидалионе, с. 76-77, изд. 1886 г.). В греческом языке слово «разрешение» выражается двумя понятиями, имеющими различное значение: λύσις и κατάλυσις. Λύσις (частичное разрешение) означает разрешение на вкушение постной пищи до 9-го часа. Разрешение на вино и елей (постное масло) также входит в понятие частичного разрешения поста. Κατάλυσις же означает полное разрешение (отмену) поста то есть разрешение на сыр, молоко и яйца для монахов и мясо для мирян. По объяснению преп. Никодима, 64-е Апостольское правило запрещает полный пост, но не требует полного разрешения поста. Иначе православные христиане согрешали бы против 64-го правила во все многодневные посты, когда как раз происходит только частичное разрешение поста (как известно, субботние и воскресные дни не входят в число дней святой четырядесятницы, т.е. Великого Поста, но тем не менее, в эти дни даётся только частичное, а не полное разрешение Поста). В субботу дается разрешение на вино и елей – отсюда следует, что частичным разрешением поста (λύσις) правило не нарушается, но и полного разрешения поста (κατάλυσις) также не допускается перед причастием (по образцу субботних и воскресных дней Великого Поста).

Таким образом говение перед причащением в воскресный день должно включать отказ от скоромной пищи и в субботу, ибо никакого нарушения 64-го апостольского правила тем самым не будет. Если же понимать 64 апостольское правило как запрет на воздержание от скоромной пищи, то разговение происходило бы каждую субботу Великого поста.

http://www.blagogon.ru/digest/458/

О причащении без Исповеди

Игумения Таисия

В одном из храмов нашей Русской Православной Церкви прихожане услышали следующее объявление: «Отныне с Исповедью, – сказал отец настоятель, – у нас будет такой порядок: в понедельник исповедуемся, и потом всю неделю можно причащаться». Многие смутились и выразили свое несогласие с этим нововведением. Но кто же в данном случае прав – батюшка, поставленный Церковью блюсти чад Божиих, или народ, воспротивившийся предложенной им практике?

Согласно традиции Русской Церкви, перед каждым причащением Святых Христовых Таин православный христианин обязан очистить свою душу от грехов в Таинстве Исповеди. Ныне же некоторые модернистски настроенные священнослужители решили изменить веками установившийся порядок. Что потеряют или обретут православные верующие, если примут навязываемые реформы?

Чтобы разобраться в этом вопросе, обратимся к наставлениям людей, живших богоугодно, – к наследию наших подвижников благочестия. В «Записках» приснопамятной Леушинской игумении Таисии († 1915) приводится ее видение, признанное духовным отцом матушки святым праведным Иоанном Кронштадтским истинным, имеющим божественное происхождение. Этот эпизод позволяет трезво взглянуть на проблему Причащения без Исповеди.

В предисловии игумения Таисия описывает ситуацию, вызванную непониманием ее духовных запросов окормлявшим матушку на тот момент белым (женатым) священником. По указанной причине, исповедуясь, она не раскрывала перед ним подробно свои душевные язвы и немощи, и Таинство превратилось в формальность. И вот однажды Господь вразумил подвижницу в сонном видении. Матушка вспоминала: «После вечерни, которую я слушала в церкви, будто бы я осталась в ней поправлять лампады, чего на самом деле никогда не делала, потому что не несла послушание свечницы. В церкви – сумеречный полумрак, глубокая тишина, никого нет. Я одна хожу с лампадами то к одной, то к другой иконе. Вдруг я увидела у себя на руках Младенца весьма малого, но такой неописуемой красоты, светлого, прозрачного – и сказать не могу, как Он хорош! Но, к великому моему изумлению, Он кажется мне мертвым. Я ужасаюсь этой мысли и думаю: „Откуда Он взялся у меня на руках?“ На это слышу ответ, не знаю чей: „Из недр сердца твоего“.

Чтобы лучше налюбоваться Им, ибо я понимала и чувствовала, что Он – не простой младенец, а Богомладенец, я поднесла Его к иконе Богоматери, помещавшейся точно так, как в Иверском монастыре Иверская икона – на колонне позади правого клироса, пред каковой горели особенно ярко лампады. Чем более я любуюсь Им, тем сильнее убеждаюсь, что это Богомладенец Иисус. Я начинаю ходить с Ним по церкви, радуюсь, что никого нет – я заперта в церкви и, следовательно, никто не отымет Его от меня. Умиляюсь, обливаю Его слезами, прижимаю к сердцу, с величайшим благоговением лобызаю Его руки и ножки; и вдруг, обратив внимание на то, что он лежит на моих грязных от лампадной копоти и масла руках ничем не покрытый, обнаженный, совсем без одежды, я подумала: „Как же это я держу Богомладенца такими грязными руками? Да и рукава моего подрясника грязны и засалены. И все белье на мне грязно...“ Я хочу переодеться и ищу, куда бы мне на время положить Богомладенца. Иду опять к иконе Богоматери, против которой на противоположной стороне стоит скамья, на которой я и положила Его. Поспешно стала я раздеваться, но, увы, – ничего чистого не оказалось со мной, так что пришлось надевать на себя все прежнее – только что снятое с себя. Я еще более огорчилась, сознавая, что еще более загрязнила руки о нечистую свою одежду. Вдруг мне вспомнилось, что у меня в кармане есть чистые носовые платки новые. Я тотчас достала их и одними накрыла рукава подрясника, начиная от плеч, другими обернула руки, чтобы снова принять Младенца. Обернувшись к колонне лицом, я встала на колена, чтобы взять Младенца, но, пораженная Его красотой, я все еще любовалась Им. И вдруг увидела на колонне белого цвета надпись красными кровяными буквами „Агнец, за мир закланный“. Это еще больше убедило меня и в том, что Он действительно не простой младенец, а Богомладенец Иисус, и в том, что Он мертв, а не спит. Еще с большим благоговением поклонившись Ему, я лобызала Его святые стопы и, простирая руки, чтобы взять Его, воскликнула: „Коима рукама прикоснуся нетленному Твоему Телу, Агнче Божий?“ И что же? Мертвый Богомладенец милостиво, ласково взглянул на меня и произнес: „Теперь ты чувствуешь, каково принимать неочищенною совестию Агнца, за мир закланного?“ Так премудро и милостиво вразумил меня Господь к должному приготовлению к принятию Святых Таин», – заключила свой рассказ игумения Таисия.

А теперь в свете вышеописанного взглянем на рассматриваемую нами проблему. Матушка Таисия сознавала свою греховность и исповедовалась (хоть и кратко, поверхностно) перед каждым принятием Святых Христовых Таин. Но Господь укорил ее в небрежении об очищении своей совести. А что же изречет Богомладенец тем, которые дерзают причащаться вообще без какой-либо подготовки? И будет ли им Причащение «во оставление грехов и в жизнь вечную»? Не исполнится ли на таких горе-причастниках слово апостола: Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает. Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы (1 Кор. 11, 30)?

Нам возразят: такова практика Элладской Церкви и общин «кочетковцев» (последователей известного модерниста священника Георгия Кочеткова, – примеч. ред.)! Но если принятие с неочищенной совестью закланного за мир Агнца для греков и обновленцев в РПЦ – норма, то разве означает это, что сия пагубная измышленная «традиция» заслуживает подражания?

«Мы имеем благословение священноначалия», – скажут наши оппоненты. Но разве тем дано благословение Божие на нововведения, противоречащие прежнему уставу и святоотеческому наследию? И до тех пор, пока они не представят убедительных тому доказательств (что невозможно в принципе!), недопустимо извинять и принимать их модернистскую практику. Мы же можем привести еще множество примеров, когда Святые Отцы и подвижники благочестия запрещали приступать ко Причастию без очищения совести в Таинстве Покаяния.

В жизнеописании великого молитвенника и чудотворца протоиерея Валентина Амфитеатрова есть весьма поучительный эпизод. Великое множество людей стремилось к батюшке на Исповедь, к нему было трудно попасть. И вот одна прихожанка подумала: «А что, если подойти к Причастию без Исповеди, батюшка и так причастит, ведь не один же он исповедует, а также и отец Платон, почему он может узнать, исповедалась я или нет?» Подумав так, она встала в очередь ко Святой Чаше. Но вдруг женщина услышала строгие слова праведника, обращенные к другой прихожанке, стоявшей немного впереди нее: «Ты у кого исповедовалась?!» Та молчала. Священник грозно повторил вопрос. Тогда женщина упала ему в ноги и призналась, что хотела дерзнуть причаститься без Исповеди. «Пошла вон из храма!» – строго произнес пастырь, и несчастная пулей вылетела прочь. А женщина, стоявшая за ней, будучи вразумлена этой историей, уже не осмелилась искушать прозорливца и Господа Бога.

Может показаться, что отец Валентин поступил жестоко. Но то, что прихожанка не исповедалась, открыл ему Сам Господь. И тогда – кто мы такие, чтобы оценивать действия угодников Божиих? Добавим, что протоиерей Валентин был современником святого праведного Иоанна Кронштадтского; и когда к батюшке Иоанну приезжали люди из Москвы, он говорил им: «Что вы бегаете ко мне, у вас есть свой великий пастырь – отец Валентин, который лучше меня. К нему обращайтесь!» Но главное – отец Валентин, изгнав ту женщину, этим самым спас ее от наказания Божия и вечной погибели за недостойное причащение. Вместе с тем он вразумил и всех присутствовавших, предупредив их от соблазна совершить по неразумию тяжкий грех.

А настоятель храма, с упоминания о котором мы начали свой рассказ, проявляя ложное человеколюбие, становится виновником духовной погибели своих прихожан и нарушителем святоотеческих заветов. Вот почему не прав этот священник, а народ, воспротивившийся ему, – безусловно выразил волю Божию и проявил верность Христовой Церкви. Недаром же говорят: «Глас народа – глас Божий».

Максим БОЙКО

http://www.pkrest.ru/131/131-8.html